— Бросьте ваше жалкое оружие, — предупредил незнакомец. — Вы окружены.

— Обман! — зарычал Стурм, но тут затрещали кусты, и вокруг появилось множество воинов, вооруженных блестящими копьями.

Тот, что вышел к ним первым, двинулся вперед, и путники застыли в изумлении, а руки, готовые выхватить оружие, разжались сами собой. К ним приближался не человек — это был кентавр! Выше пояса его тело было телом мужчины, ниже — коня. Он скакал легким грациозным галопом, и могучие мускулы так и играли на широченной груди. Повинуясь его повелительному жесту, другие кентавры отступили к тропе. Танис убрал меч. Флинт громко чихнул.

— Вы должны пойти с нами, — тоном приказа проговорил кентавр.

— Мой брат болен, — проворчал Карамон. — Он никуда не может идти.

— Усади его мне на спину, — невозмутимо ответил кентавр. — Если же вы устали, никто не мешает вам всем поехать туда, куда вы должны прибыть.

— По куда вы нас ведете? — спросил Танис.

— Не тебе здесь задавать вопросы. — Кентавр подтолкнул Карамона в спину копьем. — Наш путь долог и далек. Я предлагаю вам ехать. Бояться нечего… — И он поклонился Золотой Луне, изящно вытянув переднюю ногу и прикоснувшись ладонью к своим спутанным волосам. — Этой ночью вам более ничто не грозит.

— Танис, можно я поеду? Ну пожалуйста!.. — взмолился Тассельхоф.

— Не вздумайте им доверять! — Флинт снова громко чихнул.

— А я им и не доверяю, — пробормотал Танис. — Вот только выбора у нас, похоже, и впрямь нет: Рейстлин не может идти. Давай, Тас. И вы все тоже!

Подозрительно косясь на кентавров, Карамон поднял брата и устроил его на спине получеловека-полуконя. Рейстлин бессильно качнулся вперед.

— Садись и ты, — сказал кентавр Карамону. — Я вынесу вас обоих. Будешь поддерживать своего брата: нынче ночью нам предстоят долгая дорога и быстрая скачка.

Покраснев от смущения, великан взобрался на широкую спину кентавра. Длинные ноги Карамона свисали почти до земли. Он обнял Рейстлина, и кентавр галопом помчался по тропе.

Тассельхоф, хихикая и в высшей степени наслаждаясь происходящим, вспрыгнул на ближайшего кентавра и, не удержавшись, плюхнулся наземь с другой стороны. Стурм со вздохом поднял кендера и водрузил его кентавру на хребет. А затем — прежде, чем Флинт успел возмутиться, — рыцарь подхватил гнома и усадил его позади кендера. Флинт хотел что-то сказать, но только чихнул, и кентавр унес прочь их обоих.

Танис поехал на первом кентавре — тот, похоже, был тут за вожака.

— Куда вы нас везете? — вновь спросил полуэльф.

— К Хозяйке Леса, — был ответ.

— Хозяйка Леса? — переспросил Танис. — Кто она? Одна из… вас?

— Она — Хозяйка, — ответил кентавр и поскакал по тропе.

Танис хотел задать еще вопрос, но кентавр так рванул с места, что он больно прикусил язык. Человек-конь мчался все быстрей. Подпрыгивая на его спине, Танис почувствовал, что начинает съезжать назад, и на всякий случай обхватил руками его мускулистый торс.

— Раздавишь! — оглянулся кентавр. Его глаза поблескивали в свете луны. — Я уж присмотрю, чтобы ты не свалился. Обопрись о мой круп и держись ногами покрепче!

Покинув тропу, кентавры углубились в чащу. Густые кроны деревьев немедленно закрыли луну. Ветви мелькали мимо, временами хлеща Таниса по одежде. Однако кентавр несся галопом, никуда не сворачивая, и Танису оставалось утешать себя тем, что он, вероятно, хорошо знал дорогу.

Довольно скоро, впрочем, кентавры замедлили бег, а потом и вовсе остановились. Кромешная тьма не давала Танису решительно ничего рассмотреть. Лишь слух подсказывал ему, что его спутники были где-то поблизости: он слышал неровное дыхание Рейстлина, бряцание доспехов Карамона и непрекращающийся чих Флинта. Даже посох Рейстлина не светился. Окликнув Рейстлина, Танис спросил его, в чем дело.

— Могущественное волшебство властвует в этом лесу, — прошептал тот еле слышно. — Оно рассеивает любые чуждые чары…

Танису делалось все более не по себе. Он спросил кентавра:

— Почему мы остановились?

— Потому что прибыли. Слезай, — велел тот грубовато.

— Куда прибыли? — Танис съехал на землю с широкой теплой спины. Он попробовал осмотреться, но вокруг по-прежнему ничего не было видно. Похоже, деревья не пропускали вниз ни лучика лунного или звездного света…

— Ты стоишь в самом сердце Омраченного Леса, — сообщил ему кентавр. — А теперь — всего хорошего… или всего плохого, смотря как рассудит Хозяйка.

— Эй, погоди! — сердито позвал Карамон. — Вы что, так и собираетесь бросить нас тут среди чащобы, слепых, точно новорожденные котята?..

— Остановите их! — Танис потянулся к мечу, но оружие куда-то исчезло. Яростная ругань Стурма свидетельствовала о том, что и рыцарь обнаружил пропажу меча.

Ушей Таниса коснулся смех кентавра. Было слышно, как взрывали копыта мягкую лесную землю, как шуршали ветки. Кентавры ушли.

— Наконец-то избавились от них, — Флинт снова чихнул.

— Все здесь? — окликнул Танис. Протянул руку во мрак и ощутил крепкое дружеское пожатие Стурма.

— Лично я — здесь, — пискнул Тассельхоф. — Ой, Танис, как замечательно! Я…

— Тихо, Тас! — перебил Танис. — А где двое с Равнин?

— Мы здесь, — мрачно отозвался Речной Ветер. — И безоружны.

— Все безоружны? — спросил Танис. И тут с горечью поправился: — Хотя, правду сказать, какое оружие в этакой темнотище…

— Жезл при мне, — тихо сказала Золотая Луна.

— И это — могущественнейшее оружие, о дочь племени кве-шу! — прозвучал чей-то глубокий голос. — Оружие добра, предназначенное разить немочи и болезни! — Незримый голос помолчал и грустно добавил: — Увы, в нынешние времена ему также суждено разить злобные существа, стремящиеся разыскать его и изгнать из этого мира…

Хозяйка Леса. Мирная передышка

— Кто ты? — окликнул Танис. — Покажись!

— Мы не тронем тебя, — ляпнул Карамон.

— Конечно, не тронете. — Эти слова позабавили их невидимого собеседника. — У вас нет оружия. Я верну его, когда придет время. Ибо в Омраченный Лес с оружием не входит никто, даже Соламнийские Рыцари. Так что не страшись за свой меч, благородный рыцарь! Этот клинок древен и драгоценен, и я его сберегу. Простите мне это кажущееся недоверие, но даже великий Хума сложил свое Копье у моих ног…

— Хума!.. — ахнул Стурм. — Но кто же ты?

— Хозяйка Леса.

И едва прозвучали эти слова, произнесенные звучным, глубоким голосом, как тьма расступилась. Друзья вгляделись… и слитный вздох благоговения, подобный весеннему ветерку, прозвучал в ночной тишине. Серебряный лунный свет ярко осветил высокий скальный уступ, а на уступе стояла единорог. Она спокойно смотрела на них, и бездонная мудрость светилась в ее взгляде.

Сердце поневоле сжималось от вида такой красоты… Золотая Луна ощутила, как слезы подступили к глазам, и сомкнула веки, не в силах вынести сияния, исходившего от единорога. Ее шерстка отливала лунным серебром, рог сверкал жемчугом, грива была подобна морской пене. Голова казалась изваянной из гладкого мрамора, но ни одна человеческая — и даже гномская — рука не могла бы схватить изящества и грации волшебных линий сильной шеи и мускулистой груди. В тонких, стройных ногах чувствовалась немалая мощь, а маленькие копытца были раздвоены, как у козы.

Много позже, когда Золотая Луна брела темными, полными опасностей тропами, когда надежда готова была истаять в ее сердце, ей достаточно было лишь сомкнуть ресницы, и надежда вновь оживала, являясь ей в облике белоснежного единорога…

Тряхнув головой. Хозяйка затем наклонила ее в приветственном жесте. Спохватившись, путники смущенно поклонились в ответ, чувствуя себя ужасно неловкими и неуклюжими. Единорог же повернулась и покинула свой уступ, легко прыгая навстречу им со скалы на скалу.

Танис огляделся, чувствуя, как рассеиваются владевшие им чары. Лунный свет заливал лесную поляну. Деревья высились кругом, подобно громадным доброжелательным стражам. Полуэльф ощутил царивший здесь глубокий покой… и вместе с тем ожидание и печаль.