— Спасибо, — он был краток. — Сегодня у меня выходной — парад, сфинкс и все прочее.
С этими словами он захлопнул ставни прямо перед крохотными, удивленными личиками кендеров. Он слышал выплевываемые в свой адрес колкости, но в мыслях уже торопился к ратуше, чтобы или разыскать сумасшедшего старика, или… Об этом втором "или" Финес не думал.
Глава 5
— Не понимаю, — десятый раз за утро говорил Тассельхофф. Он сидел на мостках между Гизеллой и Вудроу, развернув на коленях карту.
— Деревня Кве-Шу там, где и должна быть — в самом сердце равнин. Мы едем по Восточной Дороге Мудрецов, и она на своем месте; но вокруг должны быть равнины! — он обвел руками окружающую местность. — Так откуда же взялись горы? Кендер хлопнул по карте и сокрушенно покачал головой. — Случилось землятресение или что-то в этом роде? Все поменялось.
— Это ты должен сказать, — заметила Гизелла, щелкнув языком, чтобы принудить коней двигаться по крутому подъему. — В конце концов, ты тот щеголь, что сделал эту карту.
— Я говорил, что рисую карты, этот так. Но я никогда не утверждал, что сделал эту, — беспокойно ерзая, оправдывался Тассельхофф.
— Эта карта принадлежит перу дядюшки мистера Непоседы — Берти, — невинно заметил Вудроу. — Вообще-то я не совсем уверен, что ее составил дядюшка Берти, — сказал Тас. — Так говорил дядюшка Трапспрингер, когда вручил мне сверток карт в подарок на совершеннолетие. Если подумать хорошенько, то я даже никогда не встречал дядюшку Берти, потому я не удивлюсь, если окажется, что он вовсе не мой дядя.
— А как же ты первый раз добирался до Утехи? — спросила Гизелла, не обращая внимания на трескотню кендера. — Ты должен помнить дорогу, будучи ревностным почитателем всяческих карт!
— Ну конечно помню. Я пришел с юга, через Торбардин и Пакс Таркас, как и вы, — просто ответил кендер.
— Пардон за глупый вопрос, но почему бы и нам было не вернуться этим же путем? — сказал Вудроу. Тас выглядел несколько раздраженным и поспешно поднял обе руки.
— Не смотри на меня так! Гизелла среди нас единственная, кто торопился и желал срезать большой угол. Я только предложил направление! Гизелла смерила его сердитым взглядом.
— Мне кажется, не стоит устраивать перебранки по пустякам, — сказала она. — Если на карте Тассельхоффа недостает нескольких городов и гор, разве это так страшно? Дорога свободна, движемся мы быстро. Так продолжим же!
Обиженная гримаса на лице Таса сменилась удовлетворением, а Вудроу снова ушел в себя.
И впрямь, утро прошло спокойно, без происшествий. Проснувшись, путешественники обнаружили, что серое, дождливое небо сменилось лазурным, без единого облачка. Тас поднялся рано, привлеченный звуком падающей воды. Выпрыгнув из засаленных штанишек, он выстирал их, примостившись на камне посреди холодного прозрачного ручья, и развесил на ветке, где они высохли почти тотчас на раннем утреннем солнышке.
Тем временем Вудроу, который спал чутко, тихонько вытащил из-под козлов мешок с зерном и накормил коней, предвкушая предстоящий долгий денек. Наполнив водой их ведро, он рискнул забрести в лес и нашел запоздалую дикую чернику.
Вскоре и Гизелла соскользнула с заложенной подушками кровати в глубине повозки, обула малиновые сапоги, натянула ярко-оранжевую тунику с длинными рукаваМи и такие же брюки, да так туго, что со стороны казалось, будто они нарисованы на ее теле. Ее красные волосы горели в лучах солнца, когда трое путников расселись вокруг пепелища ночного костра и принялись завтракать холодными остатками фаршированной птицы и свежей черникой, запивая все это водой из горного ручья.
Когда они сворачивали лагерь, настроение у всех было преотличное. Уже через час они перебрались через горы, а впереди, на горизонте, замаячило в синеватосизой дымке селение варваров Кве-Шу. И хотя дорога, по которой они ехали, проходила очень близко, меньше чем в тысяче ярдов от деревеньки, обзор поселка преграждала окружающая его почти идеально круглая каменная стена. Тем не менее верхние этажи гигантских каменных храмов и обширная арена отчетливо различались на фоне голубого неба. Глаза варваров, несомненно привыкших к оживленному движению на дороге, следили за ними из-за стены, но они не утруждали себя окликами, а тем более нападениями на путешественников.
Проехав Кве-Шу, путники остановились на обед. Гизелла неохотно залезла в тайник с товарами и вытащила оттуда дорогостоящий копченый окорок из Тарсиса. Пережевывая свою порцию, Тас посмотрел на восток и первым заметил на горизонте зазубренные пики гор, из-за которых они сейчас поссорились.
— Начинаем спускаться, — сказал Вудроу, почувствовав легкий уклон. — Скорее всего, эти горы не отмечены на твоей карте, потому что они сравнительно невысоки, — предположил он, обращаясь к Тасу. Кендер просиял. — Так и есть! — казалось, ответ на загадку нашелся.
Вскоре уклон стал более очевиден. Гизелла сильнее натянула поводья, придерживая коней, которые были готовы сломя голову скатиться с горы. Но вскоре вечнозеленые горные ели сменились лиственными рощами предгорья — стайками кленов и дубов.
— Отсюда уже недалеко до Кзак Царота, — объявила Гизелла, опустив поводья. Повозку раскачивало, швыряло во все стороны, из-под колес летели тучи пыли, когда кони свободно мчались вниз по дороге. Худощавое тельце Тассельхоффа подбрасывало, как мячик, но кендер хихикал от счастья, наслаждаясь стремительной ездой, хотя и вцепился в передок, чтобы не быть сброшенным с повозки. На глазах, подставленных шквальному ветру, выступили слезы.
Но внезапно, выглянув из-за коней, Тассельхофф часто заморгал. Или ему померещилось, или…?
— Смотрите! — заорал он, указывая на дорогу. Гизелла покосилась в сторону, куда был направлен его палец. Но ее дневное зрение не было столь безупречным, как ночное, как у всех гномов, которые частично видели в инфракрасном диапазоне. Днем отчетливо различимая гномихой область ограничивалась двадцатью футами. Не увидев ничего особенного, она продолжала править лошадьми.
Она не увидела то, на что указывал Тассельхофф — дорога внезапно прерывалась пятьюстами ярдами далее, как будто строители разошлись по домам, так и не завершив ее.
Внезапно несущиеся галопом кони стали на дыбы перед болотной трясиной, увлекая за собой повозку с тремя ничего не ведающими пассажирами. Тассельхофф взвился в воздух, и, перевернувшись вниз головой, приземлился между двумя хлюпающими кучками земли, заросшими травой, больше известными в простонародье как "кочки". Вытащив руки, почти на четыре дюйма ушедшие в холодную, тинистую воду, он отряхнул с них вязкую болотную тину и поднялся на ноги. Кендер разочарованно оглядел только что выстиранные штанишки.
Он шагнул к повозке, но тут же споткнулся об выступающую из-под земли кочку и плашмя растянулся в воде. "Боги, ну и холодная!" — подумал он. Снова поднявшись, он добрался-таки до повозки и принялся трясти головой, как мокрый пес.
Когда дорога кончилась, Вудроу удалось остановить повозку. Теперь он осторожно пробирался к испуганным лошадям, которые стояли по щиколотку в воде с расширенными от страха глазами. — Моя одежда! Она испорчена!
Вопли Гизеллы шли слева от повозки. Вудроу бережно двинулся по кочкам, местами проваливаясь в грязь по колено, пока не отыскал гномиху.
Гизелла сидела в болоте, неуклюже раскинув ноги и опираясь сзади на руки. Темная вода доставала до пышной груди. И только два дюйма одежды, которые не тронула влага, оставались еще оранжевыми. Гномиха не на шутку испугалась, когда с ее плеч в темную, грязную воду спрыгнула настоящая лягушка.
Выплевывая изо рта и убирая с глаз густые пряди мокрых рыжих волос, она заметила кендера, стоявшего у повозки рядом с Вудроу. Гизелла уставилась на него.
— Не думаю, что на твоей карте обозначено это болото. Или ты намеревался приподнести нам маленький сюрприз?
Гизелла уселась на приступку сзади повозки, безропотно выливая зеленую жижу из малиновых сапог.