— Принц Ульвиан просил свидания с тобой, государь.
Пророк собрался с мыслями и, кивнув, ответил:
— Очень хорошо. Пришли его ко мне.
Таманьер распахнул створки дверей. Ветер с террасы, кружась, принес в зал горсть опавших листьев и разметал их по полированному деревянному полу. Кастелян ввел принца Ульвиана, затем удалился, плотно прикрыв за собой двери.
— Пророк, — начал Ульвиан, отвесив глубокий поклон.
Кит- Канан знаком приказал ему приблизиться. Ульвиан в двадцать шагов пересек приемный зал. За месяцы, прошедшие с его возвращения из Пакс Таркаса и Черной Скалы, принц в корне изменил свою внешность и поведение. Исчезли экстравагантные кружевные манжеты, сверкающие и непомерно дорогие штаны и сапоги. Ульвиан стал носить простые бархатные туники темно-синего, черного или зеленого цвета и невысокие черные башмаки. Тяжелые ожерелья и вызывающие бриллианты на пальцах сменились простой серебряной цепочкой с медальоном, в который была вправлена миниатюра с портретом матери. Ульвиан отпустил волосы, как принято было по эльфийской моде, и сбрил бороду. Если бы не его широкая челюсть и круглые глаза, его можно было бы принять за чистокровного эльфа.
— Отец, я хочу, чтобы ты отослал меня отсюда, — произнес он, поклонившись еще раз, у подножия трона.
— Отослал? Почему?
— Мне кажется, пришло время завершить мое образование. Я слишком много времени истратил на легкомысленные удовольствия. Мне предстоит еще многое узнать.
Кит- Канан выпрямился. Эта любопытная просьба насторожила его.
— И куда же ты собрался, чтобы получить образование? — поинтересовался он.
— Я думал о Сильваносте.
Пророк поднял брови.
— Ульвиан, это невозможно, — мягко объяснил он. — Ситас никогда не позволит этого.
Ульвиан шагнул вперед, наступив носками башмаков на основание деревянного трона.
— Но я хочу получить знания у мудрых восточных эльфов, в древнейших храмах мира. И конечно, Звездный Пророк не откажет своему родственнику…
— Это невозможно, сын мой. — Кит-Канан наклонился и положил руку на плечо Ульвиану. — Ты полуэльф. Тебя не допустят в Сильванести.
Принц вздрогнул, словно отец ударил его.
— Тогда отошли меня в Торбардин, в Эргот! Все равно куда! — в отчаянии воскликнул принц.
— Откуда такое внезапное желание уехать?
Принц опустил глаза под проницательным взглядом Пророка:
— Я… я объяснил тебе, отец. Я хочу закончить образование.
— Ты не говоришь мне всей правды, сын, — возразил Кит-Канан.
— Ну хорошо. Я хочу уехать из этого дома. Я больше не могу этого выносить! — Он вырвался из рук отца.
— Что ты имеешь в виду?
Ульвиан подергал узкий серый пояс. Наконец, он повернулся к Пророку спиной.
— От его криков я не сплю по ночам, — неохотно процедил он. — Я… я слышу, как он бродит по коридорам, слышу его стоны. Это невыносимо, отец. Я знаю, что он твой законный наследник, и я не могу ожидать, что ты отошлешь его от себя, и я решил уйти сам, добровольно.
Кит- Канан, поднявшись, приблизился к сыну.
— Твой брат болен, — сказал он. — Если это утешит тебя, то я тоже не сплю по ночам.
Темные круги под глазами Пророка подтверждали правоту его слов.
— Я хотел бы, чтобы ты остался и помог Сильверану, Улли. Он нуждается в добром друге.
Одетый в темное принц опустился на колени и взял с пола пригоршню алых и коричневых листьев. Он медленно перебирал их, словно изучая их сморщенные личики.
— Что говорят врачеватели — у него есть шансы выздороветь? — спросил он, не сводя взгляда с листьев.
— Они даже не решили, в чем причина его болезни, — вздохнул Кит-Канан.
Ульвиан бросил листья и поднялся. Обернувшись к отцу, принц тихо промолвил:
— Если тебе угодно, чтобы я остался, отец, то я остаюсь.
Кит- Канан с благодарностью сжал руки сына.
— Спасибо тебе, Улли, — улыбаясь, отвечал он. — Я надеялся, что ты не покинешь нас.
Принц и не помышлял об отъезде. Вернувшись к себе, Ульвиан слегка погладил свою тяжелую стеганую тунику. Там, под одеждой, скрытый в плотном кожаном мешочке, с его шеи свисал амулет из черного оникса.
— Прелесть моя, — негромко, но ликующе произнес он, — все идет отлично! Скоро я стану единственным и неоспоримым наследником.
Ты это заслужил, мой принц, — вполголоса мурлыкал амулет, слышимый лишь Ульвиану. — Вместе мы сможем править.
И принц занялся окончательной отделкой речи, которую он собирался произнести на церемонии провозглашения его наследником трона Солнца.
Гибель Солнца
Незадолго до наступления первых морозов Сильверана переместили в комнату, находившуюся в дальнем конце южного крыла дома Пророка. В этом уединенном покое его ночной бред не беспокоил тех, кто спал ближе к центру огромного дома. Таманьер, будучи ключником, обязан был каждый вечер запирать Сильверана в его комнате. Если крики становились громче, ему приносили снотворное. Лишь самые сильнодействующие лекарства могли отогнать недремлющий призрак, преследовавший молодого эльфа. От сильных снотворных он весь день пошатывался и ходил одурманенный.
Когда с восходом Солинари, серебряной луны, в Квалиност пришли первые холода, Сильверан спал неспокойным сном в своей жалкой клетке. Здесь не было ни мебели, ни ламп — ничего, чем он мог бы поранить себя или других. Из его одеял оставалась лишь пара целых — остальные он разодрал в клочья, лихорадочно отбиваясь от кошмарного видения.
Зеленые Руки, — позвал мертвый Дру. — Поднимайся, убийца. Сегодня мы встретимся с тобой в долине смерти.
— Нет, — простонал Сильверан. — О нет, прошу тебя!
Твое время пришло. Вставай! Я иду за тобой!
— Нет!
Внезапно содрогнувшись, эльф рывком поднялся на кровати. Сердце его, как молвт, билось о ребра, он дышал быстро, мучительно.
— Ты не достанешь меня! Не сможешь!
С трудом он поднялся на ноги. Дверь его комнаты была заперта снаружи. Сильверана охватила паника. Он изо всех сил пнул дверь ногой.
Толстая деревянная панель задрожала, но не сдвинулась с места. Зная огромную силу своего сына, Кит-Канан отдал печальное распоряжение — сделать эту дверь как можно прочнее.
Зеленые Руки, убийца…
В отчаянии Сильверан бросился на дверь всем телом. Под его неистовым натиском косяк раскололся, и дверь широко распахнулась. Снаружи, в темном коридоре, стоял холод. На голые деревянные полы еще не постелили зимние коврики, и зубы эльфа застучали, когда он, пошатываясь, вышел на мороз.
Слева находились высокие окна — они были закрыты ставнями. Сквозь щели в семифутовых ставнях проникал зловещий желто-зеленый свет. Сильверан с коротким, резким воплем отшатнулся от бледных полосок света. В голове его звенел смех — смех Дру, смешанный со звоном цепей.
Он бежал по коридору, слепо тыкаясь то в одну, то в другую дверь. Комнаты на первом этаже никто не занимал — Пророк не принимал гостей. Сильверан тряс каждую дверную ручку, колотил в каждую дверь, но войти не мог. Зеленовато-желтый свет все усиливался — теперь Сильверан отбрасывал тень, длинную тень, протянувшуюся через весь пустынный коридор.
Свет сочился сквозь закрытые ставни, словно масло сквозь марлю. На глазах окаменевшего от ужаса эльфа свет сформировался в нечто похожее на фигуру. Сильверан, прижавшись спиной к запертой двери, смотрел на это в беспомощном страхе. У зеленоватой светящейся фигуры образовались руки и ноги — но не было головы. Выросла шея, но на месте головы оставался сгусток тьмы.
Спасайся, если можешь, убийца! Я пришел за тобой! — гремел голос.
Сильверан рванулся прочь из своего укрытия у двери и с воплями ужаса бросился бежать по коридору.
Он пересек приемную у главного входа на первом этаже и схватился за первую попавшуюся ручку. Это оказалась трофейная комната Пророка. Здесь выставлены были различные доспехи Кит-Канана, его личное оружие, а также флаги и штандарты, захваченные у воинов Эргота во время Эльфийской войны. Сильверан метался среди груд алебард, мечей, копий. Блеск металла подсказал ему мысль — безумную мысль. Он убьет проклятого призрака снова — на этот раз наверняка — и будет спасен. Спасен и свободен.