— Эран? — задыхаясь, спросил Дерек.

— Мертв, — выдохнул Стурм.

Дерек не стал расспрашивать о Бриане. Он знал ответ. В какой-то момент он едва не упал, споткнувшись о тело друга.

Флинт оборонялся из последних сил. Он больше не рычал, ему приходилось беречь дыхание. Волк бросился на гнома, тот ударил топором и промахнулся. Зверь прыгнул на него, повалив на лед. Тассельхоф вскочил волку на спину. В приступе ярости он выкрикивал всякие обидные слова, которые, впрочем, не возымели никакого действия, поскольку волк то ли не понимал их, то ли не обращал внимания. Оседлав зверя, Тас наносил своей ручонкой удар за ударом, пока волк не перестал шевелиться.

Встав над хищником, Тассельхоф мрачно наблюдал за ним, готовый убить снова, если тот каким-нибудь образом воскреснет. Стоило волку пошевелиться, как Тас с диким криком набросился на него, удары ножа градом посыпались на зверя, так что Тас чуть не заколол Флинта, пытавшегося выползти из-под дергавшейся в конвульсиях туши.

Краем глаза Лорана видела хаос битвы. Используя вызванный чародеем снег как укрытие, она кружила вокруг Феал-хаса, стараясь зайти со спины. Стрелы Гилтанаса отрезали огромного волка от остальной стаи. Феал-хас ходил из стороны в сторону, наблюдая за битвой, от запаха свежей крови слюна капала с его длинных клыков. Он не замечал Лорану, пока та не подошла к нему со спины почти вплотную. Вой и рычание волков заглушали ее шаги.

Лорана видела изуродованное тело Бриана, лежавшее на окровавленном льду. Вначале ей было страшно, но теперь ярость вытеснила страх. Она подняла топор и, помня советы Флинта, замахнулась, целясь в самую широкую часть спины чародея-оборотня.

Феал-хас почуял ее. Он повернул голову и посмотрел на девушку, заглянув глубоко в ее сердце. Его взгляд вонзился в Лорану, словно волчьи клыки, растерзавшие Бриана. Она застыла, и топор повис в воздухе, готовый обрушить смертельный удар. Но воля эльфийки ослабела. Желтые глаза пригвоздили ее к месту, воровская рука потянулась к сердцу, чтобы покопаться в нем, похитить самое ценное, отбросив ненужное.

Лорана с ужасом поняла, что Гилтанас ошибся. Волчье тело не лишало архимага силы. Он наложил на нее заклятие, и она ничего не могла поделать, лишь трепыхалась, словно бабочка на булавке.

Волк зарычал, и девушка разобрала в низком рыке слова:

— Я уже видел тебя раньше!

— Нет, — дрожа, прошептала Лорана.

— О да, я видел тебя в сердце Китиары. И я вижу ее в твоем сердце, а в сердцах вас обеих я вижу полуэльфа. Не правда ли, забавно?

Лоране хотелось убежать, упасть на колени и скрыть в ладонях лицо. Но она ничего не могла сделать. Волк подошел ближе, а она была парализована, прикована к месту его злобным взглядом.

— Китиаре нужен Танис, — говорил Феал-хас, — и она его получит. Он будет навеки потерян для тебя, Лораланталаса. Только мне под силу остановить твою соперницу. Убив меня, ты отдашь Таниса ей.

Лорана слышала крики, смешавшиеся с рычанием волков. Она обернулась и увидела Бриана с разорванным горлом, труп Эрана, Флинта, выбирающегося из-под тел, Таса, утиравшего слезы и кровь.

В этот миг Феал-хас понял, что потерял ее. Он почувствовал опасность. Вначале появилась Китиара, чтобы одурачить его. Это она накликала беду, и теперь здесь эта эльфийка, чтобы прикончить его. Обе они стояли перед его мысленным взором и смеялись.

В нем закипел гнев. Если бы он был в своем теле, он уничтожил бы эту слабую женщину одним словом, одним движением. Он бы разорвал ее на куски, сожрал бы ее плоть, выпил бы кровь. И когда-нибудь он сделал бы то же самое с Китиарой.

Лорана почувствовала, что хватка чародея ослабела, увидела ярость в его желтых глазах. Она поняла, что решающий миг настал, и крепче сжала топор. Забыв о Танисе и о Китиаре, девушка отдала себя, свое прошлое и будущее в руки Богов.

Волк оскалился и бросился на нее.

— Будь что будет, — спокойно произнесла Лорана и полоснула зверя по горлу.

Топор, благословленный Хаббакуком, рассек магическую защиту крионика и глубоко вошел в его плоть. Брызнула кровь. Феал-хас взвыл. Белый волк упал с открытой пастью и вывалившимся языком, истекая кровью и слюной. Желтые, полные ненависти глаза уставились на Лорану. Бока волка судорожно вздымались, когти скребли лед, который тут же покраснел от крови, хлеставшей из смертельной раны.

Едва слышные слова, темные и колючие, вонзились в сердце эльфийки, словно волчьи клыки:

— Любовь была моим проклятием! Любовь будет и твоим проклятием, и ее!

Ненависть и жизнь погасли в глазах зверя, и в момент смерти заклинание, превратившее чародея в волка, потеряло свою силу. Только что перед Лораной лежал звериный труп, но едва лишь она провела рукой по глазам, стирая снег, как увидела тело эльфа, застывшее в луже крови. Голова была почти отделена от туловища.

Лорана судорожно вздохнула и отвернулась. Ее начал бить озноб, она не могла унять дрожь. Подняв глаза, девушка увидела бегущего к ней волка и попыталась замахнуться, но топор, казалось, стал слишком тяжелым для нее. Лорана судорожно вздохнула.

Волк не обратил на нее внимания. Он осторожно подошел к телу. Почуяв запах крови, зверь вскинул голову и горестно взвыл. Остальные волки, услышав его вой, прекратили бой и присоединились к нему, оплакивая Феал-хаса. Зверь посмотрел на Лорану, затем перевел взгляд на сверкающий топор, обагренный кровью. Зарычав, он повернулся и потрусил прочь. Остальные члены стаи последовали за ним и исчезли в лабиринте туннелей.

Лорана рухнула на колени, в руках она продолжала сжимать топор. Ей казалось, что он примерз к ее ладоням.

Гилтанас опустился на колени возле нее, обняв ее за плечи.

— Ты не ранена? — испуганно спросил он, когда к нему вернулся дар речи.

— Я цела, — тихо ответила она. — Чародей не причинил мне вреда.

Внезапно она осознала, что сказала правду. Феал-хас пытался наложить на нее страшное проклятие, но его усилия оказались тщетны. Если любовь и стала для эльфа проклятием, то лишь потому, что он сам извратил нечто прекрасное, взрастив вместо этого что-то уродливое и темное. Она ничего не знала о Китиаре. Его слова показались Лоране бессмыслицей. Потому что ее любовь была благословением и продолжала им быть, независимо от того, отвечал Танис на ее чувство или нет.

Да, она не была идеалом. И понимала, что еще будет время, когда она испытает отчаяние, ревность, горечь, но любовь приблизит ее к совершенству.

— Со мной все хорошо, — твердо повторила Лорана и, поднимаясь на ноги, бросила топор на тело мертвого чародея. — Как остальные?

Гилтанас покачал головой. Стурм стоял над телами Бриана и Эрана. Он перепачкался в крови, был бледен и измучен, но было непохоже, что он ранен. Флинт крепко держал Тассельхофа, который дико размахивал Грозой Кроликов, крича, что перережет всех волков на свете.

Лорана поспешила к кендеру и обняла его. Слезы потекли из глаз Таса, и он повалился на лед, его покрытое кровью тельце сотрясали рыдания.

На лице Дерека алели борозды от волчьих когтей. На руках и плечах виднелись следы клыков. Рукава шубы были разодраны в клочья. Кровь струилась из раны на боку. Он посмотрел на тела Бриана и Эрана и слегка нахмурился, словно пытаясь припомнить, встречался ли с ними раньше.

— Я иду в драконье логово, чтобы разыскать Око, — сказал он наконец. — Светлый Меч, ты остаешься на страже. Не позволяй никому следовать за мной, особенно эльфам.

— Гилтанас и Лорана спасли тебе жизнь, — хрипло произнес Стурм.

— Делай, что тебе велено, — холодно ответил Дерек. Он вышел из зала, направляясь к логову.

— Да пребудут с ним Боги, — прошептала Лорана.

— Скатертью дорога, — бросил Флинт, похлопывая по спине всхлипывающего кендера.

15

Око было довольно. Все шло как нельзя лучше. Могущественный маг, державший его в плену — правда, и в безопасности тоже, хотя Око теперь предпочитало об этом не думать, — был мертв. За прошедшие столетия оно возненавидело Феал-хаса. Око то и дело пыталось соблазнить чародея воспользоваться им, надеясь поработить. Однако Феал-хас был слишком умен, и Око беспрестанно строило козни, чтобы изыскать способ выбраться из этого забытого Богами места.