Финесу оставалось надеяться, что он сумеет найти дорогу назад, к своему дому, до того, как подойдет назначенный срок.
Внезапно поднявшийся легкий осенний ветерок вызвал рябь на поверхности пруда, и одна из крохотных волн ударилась о борт маленького суденышка Трапспрингера, потопив его в считанные секунды. Финес с беспокойством подумал, предзнаменование это или же просто незначительное морское бедствие.
Глава 9
Тассельхофф, Гизелла и Вудроу находились на борту корабля; Гизелла продолжала настаивать, чтобы называли его не иначе, как "остроносой смертью". Позади к единственной мачте была прикреплена ее повозка, ибо не нашлось больше ничего, за что можно было закрепить веревку. Коней привязали к той же мачте и стреножили, чтбы животные не бродили по палубе. Они дико вращали глазами и раздували ноздри при каждом толчке. Успокоить их не удавалось даже Вудроу.
— Итак, отчаливаем, — отрывисто объявила Гизелла. — Пусть кто-нибудь приведет эту посудину в движение. Вудроу выглядел малость смущенным.
— Я вырос на ферме, мэм. И ничего не понимаю в управлении кораблями. Я-то думал, вы знаете, как это делается… — Я? — запищала она. — Гномы не переваривают воду!
— Что-то не заметно, — вмешался Тас. — Мой друг Флинт… вы же помните его? Так вот, не так давно с ним приключился небольшой лодочный инцидент. Видите ли, Карамон (это самый крупный из моих друзей, воин) пытался голыми руками выудить из воды рыбину, а лодчонка была совсем крохотной, оттого и перевернулась; Флинт же не умеет плавать, и когда Танис выловил его за воротник, лицо Флинта успело приобрести неестественный синюшный цвет! Флинт говорил, что это от нехватки воздуха, а мне кажется — он настолько рассвирипел. После этого случая гном подхватил простуду. — Плохо, — сказал Вудроу. — И что же он делал со своей фобией?
— Флинт говорил, что помогает держаться от кендеров по возможности дальше, — неохотно пробормотал Тас. Гизелла не удостоила рассказ Таса вниманием.
— Насколько он может быть тяжел в управлении? Просто поднять парус, — рассуждала она, указывая на кусок белой парусины, обмотанный вокруг прочной, обтесанной деревянной балки, заостренной к краям, — а тогда лодка отвезет тебя, куда прикажешь. Я права? Вудроу нахмурился. — Не думаю, что это настолько просто, госпожа Хорнслагер.
— Никто даже не побеспокоился спросить у меня, не знаю ли я. как плавать на кораблях, — раздраженно выдал Тас в самый разгар беседы. — Ну и, знаешь? — недоверчиво переспросила Гизелла.
— Конечно! — воскликнул кендер, безмерно довольный, что все внимание теперь приковано к нему. — Я всю жизнь плавал на лодках с дядюшкой Трапспрингером.
Счастливый Тас шмыгнул мимо Гизеллы, обхватил руками мачту и, усмехаясь, принялся раскачиваться вокруг нее.
— Ты не слишком согрешила против истины, Гизелла, — сказал он, положив руку на деревянную перекладину с обмотанной вокруг парусиной. — Ты прикрепляешь эту штуку — она зовется реей — вот сюда, на мачту, а потом на ней натягиваешь парус. Но управлять надо не им, а теми палками, что торчат из бортов на киле.
— Мне всегда казалось, что эти "палки" располагаются на корме и зовутся веслами, — кротко заметил Вудроу.
— Я знаю, но пытаюсь все несколько упростить для Гизеллы, — осадил его взглядом Тас. — Я думал, ты ничего не понимаешь в кораблях… Вудроу поспешно воздел обе руки. — Не понимаю. Прости.
— Тогда все в порядке, — закончил объяснение Тас. — Все, что нам нужно сделать — определить, откуда дует ветер, поймать его парусом и направить нос корабля на восток. Рано или поздно мы просто обязаны наткнуться на берег.
Тас облизал палец и неуверенно подставил его под ветерок, повертел его так и эдак, снова обслюнявил, а затем воздел его так высоко, куда едва смог дотянуться. Гизелла придвинулась к Вудроу поближе. — Что это он делает? — тихонько спросила она.
— Кажется, пытается определить, откуда дует ветер, — прошептал в ответ Вудроу, боясь, что его слова могут достичь ушей кендера.
— Похоже, ветер с севера, — наконец заключил Тассельхофф. Он повернулся к Фонду, который вместе с полудюжиной овражных гномов вызвался поработать палубным матросом у "госпожи с чудесными волосами". В данный момент палубные матросы, перегнувшись через борт, увлеченно наблюдали за пузырьками пены на гребнях волн. — Фонду, построй команду.
Фонду пробурчал что-то невразумительное и принялся парами оттаскивать соплеменников от бортов, толкая их в сторону повозки. После того, как их спины упирались в бок повозки, они образовывали некое подобие линии, почти прямой. Заложив руки за спину, Тассельхофф прошелся вдоль шеренги. Один из овражных гномов — Фонду звал его Боксом — залез в ухо пальцем и рассеянно ковырялся в нем до тех пор, пока не попал на глаза Тассельхоффу.
— Прекрати немедленно! — набросился на него кендер, напустив на себя вид свирепейшего из морских капитанов. — Вы не должны и помышлять ни о чем подобном на построении! Это морской корабль, и вы обязаны вести себя, как подобает настоящим морякам.
Овражный гном поспешно вытащил палец, но перед тем, как вытереть об рубашку, тоскливо проводил его глазами. Тассельхофф начал проводить инструктаж, обходя корабль и указывая на каждый предмет, к которому подходил ближе.
— Вот это корма, а это — киль. По краям палубы — борта. Маленький домишко на киле — каюта. Не обращайте внимания, между собой мы будем называть ее маленьким домиком. Там мы будем спать. Высокая палка посередине — мачта. Мы повесим на нее огромный кусок ткани, называемый парусом. Ваша работа, — сказал он, поворачиваясь лицом к овражным гномам, — очень важна: вы будете поднимать и опускать парус, дергая за веревки.
Реакция команды последовала незамедлительно: гномы засопели и кинулись беспорядочно виснуть на веревках, парусине, словом, где ни попадя. — Нет, нет же, — завопил Тас. — не сейчас! Подождите, пока я не скажу! Овражные гномы побрели назад, к повозке.
— Нельзя виснуть на веревках, когда вам заблагорассудится, иначе вы можете погубить весь корабль. А сейчас, шаг за шагом, делайте только то, что вам скажу я…
Несколькими часами спустя, к наступлению сумерек, кендер, не привыкший давать хоть какие-нибудь определенные инструкции, наконец управился с семью овражными гномами, которые, в свою очередь, не привыкли следовать никаким инструкциям, а тем более четким; однако им удалось поднять парус, сняться с якоря и даже положить восьмисотфутовое судно на более-менее правильный курс.
Гизелла и Тас сидели на крыше каюты, прислонившись спинами к перилам. Так как крыша каюты изгибалась в сторону рулевой палубы, Вудроу стоял по правую руку и руководил уборкой правой палубы. Под неусыпным контролем человека тем же на левой палубе занимался овражный гном по имени Плук. Глядя, как мальчишка почти втыкает пальцы в ледяную воду, Вудроу наконец не выдержал.
— Ненавижу вмешиваться не в свои дела, — начал он, — но как мы узнаем без карты, где мы и как расскажем, куда нам надо? Тассельхофф распахнул один глаз. — По этому поводу мне в голову пришло несколько идей. Гизелла застонала.
— Прежде чем критиковать мои предложения, — обиделся Тас, — могла бы сперва их выслушать. Нужно быть чуть-чуть терпимее. — Ох, ну давай послушаем, — вздохнула гномиха.
— Спасибо, — съязвил Тас. — Мне кажется, что до Кендермора нам предстоит долгий путь, по моим прикидкам самое меньшее пятьсот миль. Чем большее расстояние мы покроем, тем для нас же лучше. Так что я считаю: нам нужно двигаться на восток, север или юг, и как можно дальше. Когда мы наконец достигнем земли, мы будем знать, что заехали так далеко, как смогли. Гизелла медленно повернула голову и оглядела кендера.
— Да это же мои мысли! Иногда ты можешь приятно удивлять, Непоседа, — призналась она. — На том и порешим. Мы останемся на судне так долго, как позволят обстоятельства. Побудешь рулевым, а, Вудроу? Будь другом… Приняв это окончательное решение, гномиха удалилась в повозку. Вудроу взглянул на Таса.