Ничего не происходило.

Только немного расслабившись, сжав поводья мула той же рукой, что держала короткий меч, коренастый гном осторожно двинулся вокруг поляны, останавливаясь, чтобы рассмотреть следы когтей и порезы, уничтожившие растительность.

«Явно у твари был длинный хвост», — задумался Флинт, не ослабляя хватку боевого топора и непрерывно обыскивая подлесок острым взглядом. «Строение ящера. Но в лесу?»

Он почувствовал, как его взгляд теряет резкость, пока он медленно двигался по кругу. Дуб, валун, еще один дуб и дюжина осин, запятнанных кровью.

«Лесной ящер, звучит бессмыслицей», — размышлял он, давая отдохнуть взгляду на узловатом дубе, примерно в шести метрах. Пока он обдумывал, его зрению вернулась резкость.

Еще одно пятно крови было размазано по куску дерева, торчавшему на полпути к стволу. А выше, ствол…

… смотрел на него.

И этот взгляд был осмысленным.

Флинт почувствовал, как острые, словно бритва, челюсти тайлора щелкнули у него над головой, когда он рванул через поляну в подлесок. Он нырнул на влажную землю и услышал, скорее, чем увидел, как промчалась Быстроногая. Он снова встал, с бородой в комках глины, и яростно стал искать монстра. «Что это было, во имя кузницы Реоркса?»— подумал он.

Тварь, временно показавшаяся между дубом и елью, снова бросилась, щелкая пастью, через поляну.

Она неслась прямо на Флинта, который сорвался с места со скоростью, которая бы потрясла его чинно передвигавшихся гномьих родственников. Примерно через пятьдесят шагов он нагнал Быстроногую, которая, будучи крупнее, не могла скользить между деревьев столь же быстро, как Флинт. Однако мул был сильнее гнома, так что гонка шла ноздря в ноздрю. Позади них жаждавший крови тайлор расталкивал деревья и ревел. Гном и мул прорывались сквозь подлесок, пока Флинт не потерял всякое представление о том, где находился.

«Реоркс!»— задыхаясь, произнес он, вырвавшись на еще одну поляну, с отстававшим на полшага мулом. В центре поляны стоял огромный мертвый дуб — столь большой, что его могли бы обхватить только шесть или семь взявшихся за руки человек. С одной стороны виднелась тень — нет, углубление в стволе.

Нет, дыра. Дерево было полым.

Пока тайлор продирался через лес позади Флинта, гном рванул к отверстию в дереве. Мул наступал ему на пятки.

«Быстроногая!»— запротестовал гном, когда вонючий мул, весь в мыле от пота, вдавил его в темное нутро дуба. Флинт развернулся к пролому в стволе, почти решив вытолкнуть мула обратно.

Но отверстие исчезло. Снаружи протестующее ревел и визжал тайлор, снова и снова бросаясь на дерево. Затем он принялся напевать магические слова.

Флинт обнаружил себя стоящим в полной темноте, обхватив короткими руками шею дрожащего мула. По крайней мере, он думал, что это дрожит Быстроногая».

«Божий гром», — пробормотал он. — «И что теперь?»

Он ощупью пробрался по спине Быстроногой к переметной суме и вытащил кремень и огниво. Мгновение спустя, пока ствол продолжал сотрясаться от звуков магического напева и силы ударов тайлора, Флинт нащупал на покрытом сосновыми иголками полу палку и зажег ее. Быстроногая еще крепче прижалась к гному, который раздраженно оттолкнул ее.

«Подвинься, бестолковая», — прошипел он. Флинт поднял пылающий кусок дерева и обследовал дно ствола. Там был тонкий слой почвы, в который он сунул кряжистый палец и почувствовал дерево.

Не было ничего удивительного в дуплистом дереве, кроме того, что его пальцы также ощутили какую-то резьбу на этом дереве.

Снова оттолкнув Быстроногую, Флинт сметал в сторону плодородную почву, пока не обнажилась резьба.

«Молот Реоркса!»— выдохнул он. — «Руна!» Он наклонился ближе, не обращая внимания на факел, который внезапно плюнул угольком, шлепнувшимся в сухие сосновые иголки. Иголки вспыхнули ярким пламенем, которое вскоре распространилось по кругу на деревянном полу ствола. Мул стоял и дрожал в цилиндре пламени, несмотря на попытки Флинта вытащить ее из огня.

Флинт так и не понял, что случилось потом. Одно мгновение он тащил за повод упиравшегося мула, а в следующее он уже стоял в огромной дубовой комнате, по-видимому, под тем местом, где он был всего лишь секунду назад.

В комнате не было ни звука, кроме тревожного дыхания истеричного вьючного мула и лишь немногим более спокойного гнома. Он поднял свой самодельный факел. В этой сферической комнате спокойно мог разместиться целый полк.

«Боги, мы в сердце дуба!»— сказал он мулу, который выглядел не впечатленным. Гном наклонился и потыкал пол своим коротким мечом. «Это дерево все еще живо». Он снова выпрямился и оглядел комнату.

Свет огня мерцал на стенах живого дерева цвета меди, скрывая в тени бугры и наросты, но делая видимыми гладкие закругленные части внутренностей ствола. В комнату вели несколько проходов, больше похожих на огромные пустотелые корни.

Слева от него, вздыхала и фыркала Быстроногая, по-видимому, наконец справившаяся с паникой. Мул оглянулся, в ее глазах появилось выражение вялого любопытства. Затем животное увидело то, что казалось огромным корытом с водой в самом центре дубовой комнаты, и, как и любой мул, она немедленно подчинилась импульсу. Она подошла к деревянному корыту и дрожащими ноздрями понюхала его край.

Прозрачная жидкость наполняла чашу, около полутора метров в поперечнике. На поверхности плавала лилия — золотая лилия, с листьями как у обычного водяного растения, но с цветком из чистого золота. Флинт протянул руку и уважительно коснулся цветка пальцем. Такая красота не может быть злом, подумал он.

Едва он коснулся его, цветок раскрылся, и комнату наполнил чистый мелодичный голос эльфийки:

«Добро пожаловать, добро пожаловать, портал настроен, звезда — серебро, солнце — золото, брось монетку, куда направляешься, затем коснись золота».

Флинт отпрянул, подозрительно оглядывая комнату, будто ожидая, что прекрасная эльфийка с голосом, словно колокольчик, выступит из одной из пещер-корней. «Что я должен сделать?»— прошептал он и как бы за советом повернулся к Быстроногой, с тупым видом уставившейся на него в ответ.

«О, с кем я оказался запертым в волшебном дереве», — с отвращением сказал гном. «Ну, она сказала бросить монету, что портал настроен. Портал — это дверь», — пояснил он Быстроногой. «И поскольку мне очевидно, что поблизости не видно настоящей двери, возможно, этот цветок поможет нам. Как говорила моя мама, 'Лучше синица в руках'».

Флинт сунул руку в карман и вытащил сумму своего зимнего заработка в Утехе: один золотой. «Ну, если мне суждено умереть здесь от голода, не будет иметь значения, что я остался без гроша», — рассудил он и бросил монетку в похожую на мёд жидкость.

Жидкость засветилась, словно лампа зажглась глубоко внутри нее, внутри деревянной плоти дуба. «Реоркс!»— пробормотал Флинт, и схватился за гриву Быстроногой, ища поддержки. Потное животное снова ткнулось в него носом, как бы подбадривая. «Ну, все верно», — сказал он, затем продолжил более задумчиво. — «Может, мне нужно было бросить монетку в цветок; кажется, это лилия разговаривала». Он коснулся золотого лепестка и…

… Внезапно тело гнома наполнилось теплом и, повернувшись к мулу — Флинт не осознавал, что никогда особо не ценил это любящее преданное существо — он увидел, как знакомый теплый свет искрится в прозрачных глазах Быстроногой. Впоследствии Флинт клялся, что в тот момент пещеру наполнила музыка сотен лютен. Комната вокруг них стала исчезать. Флинт увидел, как тяжелые веки мула начинают закрываться, и он позволил своим собственным также сомкнуться.

Внезапно в комнате стало шумно, и Флинт ощутил под ногами камень, а не дерево. Он резко распахнул глаза.

Он стоял, выпачканный грязью, сосновыми иголками и потом мула, обнимая вонючую Быстроногую. Вокруг него, чуть ниже, стояли с открытыми ртами фигуры Таниса, Мирала и нескольких эльфийских придворных. Флинт огляделся вокруг.

Он был на трибуне Башни Солнца. С Солостараном, Беседующим с Солнцем. И мулом.