Конечно же, взгляд Таниса оказался прикован к мечу. «Флинт, это чудо», — тихо сказал полуэльф, протягивая руку, чтобы коснуться холодного металла.

«Он тебе нравится?»— спросил гном, поднимая кустистые брови. — «Знаешь ли, это подарок…»

«Для…»— Танис замер на полуслове, его лицо окаменело. Пугающее мгновение гному казалось, что Танису меч не понравился; затем он заметил стиснутые руки полуэльфа, и понял, что его друг с трудом сдерживает эмоции. «О, я не могу взять его», — наконец тихо произнес Танис, глядя на оружие жаждущим взглядом.

«Конечно же, можешь», — раздраженно сказал Флинт. — «Не сомневайся, парень».

Танис колебался еще несколько ударов сердца, затем неуверенно протянул к мечу руку. Наконец, он сжал рукоять. Она была прохладной и гладкой и сразу легла в руку. По его спине пробежала дрожь. Этот меч был больше, чем оружием. Это было изделие холодной красоты.

«Спасибо, Флинт», — тихо сказал он.

Гном отмахнулся от слов полуэльфа. «Просто найди ему применение, и я буду счастлив», — ответил он.

«О», — пылко произнес Танис, — «Обещаю».

Даже проведя среди эльфов много лет, Флинт по-прежнему испытывал трепет каждый раз, когда ступал в Башню Солнца, и никогда не забывал замереть на мгновение у позолоченных дверей центрального зала с закрытыми глазами, молча отдавая дань уважения гномьим мастерам, построившим ее так давно.

Этим днем огромные двери распахнулись перед ним, херувимы на их барельефах на секунду озорно ухмыльнулись, пока поворачивались, следя за гномом уголками глаз. Флинт выкинул это из головы и шагнул внутрь, стараясь совсем не смотреть вверх на двухсотметровой высоты потолок.

Заметь, не то, чтобы от этого зрелища у меня сводило желудок, сказал сам себе гном. Просто я не хочу все испортить, расхаживая и разглядывая его каждый раз, как попадаю в эту комнату.

Флинт обратил внимание, что большинство придворных уже прибыли, но сам Беседующий пока отсутствовал, как и Танис. «Уверен, как в том, что молот тяжелый, что он опоздает», — проворчал гном, покачав головой так, что его борода заходила взад-вперед. Увидев, что пока он был предоставлен сам себе, гном отошел от собравшихся эльфов, прислонился к одной из колонн, опоясывавших зал и принялся ждать начала собрания.

Придворные, роскошно облаченные в длинные туники зеленого, коричневого и красно-коричневого шелка, расшитые серебряными и золотыми нитями, стояли группками по всему залу, их тихие голоса эхом отдавались в верхних пределах Башни. Большая часть разговоров, как обнаружил Флинт, стоя у колонны, касалась неспособности стражи Башни изловить тайлора.

«Неужели так трудно обнаружить одного шести- или девятиметрового монстра?»— жаловался один пожилой эльф. — «В мое время, эта тварь давным-давно была бы уничтожена».

Собеседник эльфа старался смягчить гнев старика. «Лес большой и волшебный. Беседующему следует сформировать отряд из волшебника и наиболее тренированных людей, чтобы выследить, загнать в угол и уничтожить чудовище». Пожилой эльф согласно кивал.

«Сплошные эксперты», — пробормотал Флинт.

Мимо проскользнули друзья Портиоса, Ультен и Селена, при этом тонкая женская рука обвивала талию эльфийского лорда, и заняли позицию с другой стороны колонны. Глаза Селены, как заметил гном, все время были обращены не на ее спутника Ультена, а на Литанаса, нового помощника лорда Зеноса, стоявшего у подножия трибуны вместе с советником. Флинт сдвинулся где-то на метр, надеясь, что они не увидят его. Он знал, что Селена, Литанас и Ультен были частью группы эльфов, не желавших видеть при дворе чужаков, хотя и блондинка Селена редко при встрече отказывалась рассыпаться в комплиментах по поводу «замечательного гномьего мастерства».

Звонкий голос Селены явственно достиг его ушей.

«Ну, Литанас сказал мне, что Тайрезиан угрожал Зеносу, если советник не прекратит чинить ему препятствия. Но Литанас не знает точно, по поводу чего был спор. Я думаю, Зенос что-то скрывает от Литанаса, что не очень здорово, потому что лорд Литанас один из самых ум…»

Ультен попытался заставить ее говорить тише. «Селена, твой голос…»— начал он.

«Ой, Ультен, перестань. В любом случае, Литанас сказал…»

Ультен состроил гримасу, и Флинт понял, что молодой лорд, по всей видимости, достаточно часто слышал «Литанас сказал».

«Ну, я слышала, что Беседующий собирается отменить Кентоммен, пока тайлор не будет пойман».

В голосе Ультена нарастало раздражение. «Ой, Селена, не будь смешной».

Ее голос взлетел до визга. «Смешной! Как ты думаешь, не рискованно жителям приходить отовсюду, по тем же тропам, которые тайлор сделал такими опасными?»

Ультен — и Флинт, с другой стороны колонны — вынуждены были согласиться, что в чем-то Селена права. Возможно, об этом и будет объявление. Практически с полной уверенностью можно утверждать, что это будет впервые, когда отменят Кентоммен; традиция диктовала, чтобы церемония состоялась в девяносто девятый день рождения лорда, и требовался самый настоящий кризис, чтобы отложить ее.

В этот момент распахнулись позолоченные двери, и в них вошел Беседующий в сопровождении Лораны. Отраженный солнечный свет, заполнивший Башню, засверкал на его зелено-золотой мантии, и Солостаран с величественной грацией прошествовал в зал. Флинт двинулся к своему другу.

Беседующий поприветствовал нескольких придворных, обменявшись любезностями, но гном сразу заметил кое-что странное в нем сегодня. Если Беседующий с Солнцем и изменился за те двадцать лет, что Флинт знал его, то гном не замечал этих отличий; Беседующий держался так же прямо, как сама Башня, его лицо по-прежнему было неподвластно времени, как мрамор внутренних стен Башни. Но сегодня, хотя его глаза обычно были такими же ясными и теплыми, как день в середине лета, в них читалось беспокойство.

«Мастер Огненный Горн», — произнес Солостаран, повернувшись лицом к гному, терпеливо стоявшему рядом с ним, не желая прерывать разговор Беседующего с придворными. «Я рад, что вы смогли прийти».

«Я всегда приду, если вы попросите», — ответил Флинт. Он впервые заметил слабую морщинку на гладком челе Беседующего, под золотым венцом власти.

Солостаран улыбнулся гному, но это выражение казалось вымученным. «Благодарю тебя, Флинт», — сказал он, и гном был слегка удивлен. Насколько он мог помнить, Беседующий впервые назвал его по имени в официальной обстановке. «Боюсь, сегодня мне понадобится такой друг, как ты».

«Я не понимаю», — сказал Флинт.

«Узы дружбы крепки, Флинт, но иногда они могут стискивать слишком туго». Взгляд Беседующего пробежал по толпе, остановившись на лорде Зеносе и Литанасе, затем двинулся дальше.

«А, понимаю», — мрачно произнес Флинт. — «Тогда я просто оставлю тебя в покое».

«Нет, мастер Огненный Горн», — сказал Беседующий, положив руки на плечи Флинта прежде, чем гном смог уйти. На его губах появился намек на улыбку, и тут же снова исчез. «Я говорю о другом виде дружбы, между двумя домами. Хотя такие узы помогали мне — как и моему отцу до меня — в прошлом, я сожалею о той цене, которую должен заплатить за эту дружбу теперь».

«Но что это?»— спросил Флинт. Что можно сделать другу такого неприятного?

Беседующий тихо покачал головой. «Боюсь, что ты достаточно скоро услышишь. Но пообещай мне, Флинт, что позже ты найдешь время, чтобы выпить чашу вина со старым эльфом».

Беседующий еще раз улыбнулся, когда Флинт согласился, и направился к трибуне в центре зала. Беседующий взошел на подиум, и придворные прекратили разговоры, переключив все свое внимание на него. «Где же Танис», — волновался Флинт.

Портиос стоял слева от своего отца, возле лорда Зеноса и Литанаса, явно стараясь выглядеть так же величественно, как Беседующий, но, по мнению Флинта, больше был похож на молодого надутого петуха. Младший брат Портиоса, Гилтанас, стоял справа от трибуны вместе с почетной стражей. Стражники были одеты в черные кожаные камзолы, сверкавшие серебряной филигранью вышитых символов Солнца и Дерева. Это были те же символы, что украшали флаг, который принес с собой Кит-Канан, впервые вступив в лес Квалинести.